Тихий омут, воды пара дюймов, а дальше - черти штабелями до самого дна...
читать дальшеЧерепахины.
Есть у меня такая штука – аллергия называется. На кошечек там, собачек
мохнатых и не очень. В общем дома живность держать могу только
ободранной и в холодильнике. А зверюшку то хочецца. Ну что делать?
Решили завести кого нить без шерсти. Например что нить водоплавающее,
но только не рыбок. Они ведь такие бездушные! – выразила свое
отношение жена. Ага! Как будто то, что мы в итоге купили оказалось
очень душевное!
Ну лана, обо всем по порядку.
И пошли они на птичий рынок. И пришли они на него. И офигели от обилия
живности.
Пока я гулял по рынку, от всех этих лохматых братьев меньших, сопли
текли так что я не успевал платки отжимать.
Наконец мы дошли до рядов с ихтиандрами.
Фигасе! – вырвалось у меня при виде разнообразия рептилий. Там было
несколько рядов с аквариумами, и в каждом кто нибудь ползал, плавал,
прыгал, жрал и спал.
Ну, и кого самого душевного ты тут присмотрела? – обратился я к супруге
после часа хождения по рядам - вот, смотри, тортилы плавают. Может их?
А че, прикольные зверюги, и жрут наверно нечасто и немного.
(впоследствии я им покупал говядину на рынке, и жрали они как гости на
свадьбе)
- Ну давай, согласилась жена. На обратном пути мы совершенно случайно
прикупили несколько розовых лягушек, тройку тритонов и разнообразных
улиток. И стайку гупий. (это такие маленькие рыбки) Ну и естественно
набрали литературы по уходу за этими тварями.
Весь вечер и пол ночи я как идиот смотрел на аквариум и читал мануалы
по эксплуатации этих шустрых девайсов. Жизнь в аквариуме бурлила. Все
жрали, плавали и кто мог грелись на плотике под лампой.
В три часа ночи я лег спать, намериваясь весь следующий день посвятить
изучению прикольных земноводных.
На утро меня ждал удар!
На поверхности воды плавала лягушачья рука. Естественно одной розовой
лягушки не хватало. Из за стекла на меня хитро пялились тритоны, а
черепахи как ниче и не видели продолжали карабкаться на плотик
сталкивая друг друга. Ах вы твари плотоядные! – возмутился я. Притащив
тазик я пересадил тритонов в него, предварительно серьезно побеседовав
с каждым глядя им в глаза. Убедившись что тритоны поняли я со
спокойной душой отправился в магазин.
Хитрые тортилы наверно не ожидали, что я так быстро вернусь, и поэтому
не на шутку напугались когда я застал одну из них доедающую последнюю
лягушку. Гады вы! – раз и навсегда определил я их место в этой жизни.
Остаток дня прошел относительно спокойно.
На ночь я выпустил к ним из тазика хищных на вид тритонов.
Утром, выйдя из спальни я сразу понял, что то не то. Уж больно
демонстративно ихтиандры повернулись задами к внешнему миру.
Ни одного тритона в аквариуме не было. Не, ну не козлы ли? –
поинтересовалась жена.
В течение дня эти твари сожрали еще трех гупий.
На следующий день еще несколько.
В течение месяца в аквариуме происходил естественный отбор, зато
оставшиеся рыбки приобрели такую скорость и реакцию, что не то что
сачком поймать, даже взглядом стало трудно проследить за ними.
В последствии черепахи из размеров пятикопеечной монеты выросли в
тортилл намного больше ладони.
Они жрали мясо из рук.
А однажды даже укусили меня за палец. Больно.
Как то приехав с практики, я обнаружил, что родственница отдала моих
тортилл.
Теперь они живут где то в Армении.
Сцобако
Когда я был маленький (хотя сейчас это трудно представить) у нас дома
квартировали всякие животинки. Не одновременно конечно, а так сказать,
одна за другой, по мере их естественной убыли.
Первый был собак. Хотя собаком его назвать, это оскорбить всех ныне
живущих представителей этой разномастной четвероногой братии.
Действительно, как повернется язык назвать идеально белое, пушистое
существо, причем с ярко розовым поросячьим носом – собакой? Да никак.
Тем более его натура больше соответствовала натуре неделю не жравшему
тигру. Злобная в общем была натура. Зато какая внешность! А имя! Это
воплощение красоты и аристократизма носило плебейскую кличку Филя.
Хотя, довольно часто, его звали Сволочь, Гандон и Паскуда. И все из за
непростого характера и анатомической особенности выражающейся в полном
отсутствии такой важной части тела, как мозг..
Филимон был настолько лохматым, что где голова, а где зад определялось
только экспериментальным путем - подношением пельменя. Поднесешь
пельмешек к окончанию этой собаки, а оно разворачивается и ты
понимаешь, пельмешек то ты сначала заднице евоной предложил.
На этом собсно, достоинство его и заканчиваются и начинаются сплошные
недостатки. Например оно кусалось. По поводу и без повода. Хорошо, хоть
в силу своей маленькой пасти оно просто кусалось, а не откусывало, а то
бы я до совершеннолетия был бы на четверть сгрызен. Филя мог, просто
проходя в задумчивости мимо тяпнуть тебя за ногу, только потому, что
ему показалось, что твоя нога отозвалась о нем некорректно. Потом,
своей пустотой вместо мозга он понимал, что накосячил, и рвал когти
куда нить под диван. Там он от волнений и переживаний, удивительно
громко для такой маленькой собачки, вонял и через некоторое время
выползал наружу. Через пару лет диван стал пахнуть Филиными
переживаниями, и мы его выкинули.
Еще он любил любить сидящих за столом. Несмотря на то, что с приходом
гостей мы его запирали в соседней комнате, в которой он сразу по
привычке начинал переживать, еще не разу он не досидел там до конца
вечера. Обычно всегда находился кто нить особо любопытный из гостей,
который просто не мог не сунуть свой нос за закрытую дверь, что бы
посмотреть, кто это там так громко переживает? В итоге хитрый Филимон
белой глистой сквозь приоткрытую дверь скользил по паркету под стол и
там затаивался в засаде. Как правило засаживал он уже минут через пять.
Когда кто нибудь неосмотрительно клал ногу на ногу, Филимон с
похотливым блеском в глазах тут же под столом пристраивался к этой
ноге и давал волю своим инстинктам. Офигевший взгляд счастливчика,
направленный под стол, и судорожное подергивание ногой, с целью
стряхнуть внезапного насильника, указывало, что Филимон влюбился.
Причем несмотря на рост, этот паскудник держался очень цепко, и
зачастую стряхнуть его было ой как не просто. Даже поднесенный к
носу кусочек колбаски не помогал. Эта сволочь не останавливаясь
хватала колбасу и продолжала глумиться над ногою. Жрать и
глумиться, жрать и глумиться.
И вообще, этот брат наш меньший, никого не любил. Не сучек, не кобелей.
Но инстинкты все таки кой какие у него были, поэтому в качестве
сукозаменителя (а кули, жалко все ж собачку!) ему выделили маленькую
подушку, хз откуда появившуюся у нас и валявшуюся до этого лет десять в
кладовке..
Филя всей душой полюбил свою новую подругу. Он ставил ее вертикально и
трахал самозабвенно и с нечеловеческим энтузиазмом, причем любил это
делать посереди коридора. А в коридоре паркет. Скоо-о-ользкий. Он имеет
подушку, подушка скользит по паркету, Филя не останавливаясь скачет на
ней.
Периодически гости сидевшие в зале наблюдали, как скользя по паркету из
коридора в комнату лихо заруливает неистовый Филя, как, пля, седой
Чапаев на коне. Только ура не кричит.
Ладно, закончим про Филю. Умер он от чумки и я сильно переживал. Хоть и
сволочь он был и онанист, но все таки более чем за десять лет мы все
привыкли к его закидонам.
Следующая зверюга появилась у нас через год. Это был карликовый пудель.
Щас скажу как она (сука) была по паспорту и вы поймете, почему ей
придумали более короткое имя. А в паспорте этой серебристой пуделихи
было написано – Арланда Сюр. Забегая вперед скажу, что сюр это был
конкретный, тут с именем производители не ошиблись.
Собачка была ласковая, добрая и нежная. Кусать она не умела, рычала
очень редко и то после этого, видимо осознав как низко она пала, Дуся
виновато улыбалась и лезла под руку.
… Однажды с Севера я привез шкуру волка и повесил ее на кульман. Мимо,
как обычно, опустив голову и грустно повесив свои серые длинные ухи, по
каким то своим делам брела Дуся. Она всегда так ходила. Опустив взгляд
долу и подметая пол ушами. Это был ее многолетний маршрут, по нему она
ночью ходила с закрытыми глазами и знала все наизусть.
И черт ее дернул поднять голову. На расстоянии в пол метра, на нее
жутко скаля сантиметровые клыки, красной пастью скалилась огромная
волчья голова! И это на самом безопасном в квартире маршруте!
Такого душераздирающего крика я больше никогда не слышал. Маленький
пуделек кричал так, что заглушал пролетающие мимо самолеты. Из
крохотной тушки выплескивались такие децибелы, что Кобзон от
зависти давился мацой.
Не переставая кричать Дуся засучила ногами с совершенно дикой
скоростью, и поэтому минуты две буксовала на месте. Наконец ножки
зацепились за пол и ошарашенная Дуся, сшибая все на своем пути
понеслась на кухню. И там сидела. Два дня.
Потом, в последствии, когда Дуська немного попривыкла к лежащему без
движению волку, и начала хоть и косясь на него с опаской, но все таки
проходить мимо, я одевал эту шкуру на себя, и ползал по квартире за
Дусей, чем доводил бедную скотинку до истерики.
…А как то раз на даче она долго пританцовывала на краю небольшой, но
наполненной водой канавой, собираясь перепрыгнуть через нее. То отбежит
от берега, то кинется к берегу и вот-вот перепрыгнет. Но на самом
берегу тормозила и опять выбирала маршрут прыжка. И наконец выбрала.
Как водится у Дуси, из кучи вариантов она выбрала самый неудачный.
Серебристая тушка лихо оттолкнулась от берега, на секунду зависла над
серединой канавы и с тихим всплеском шлепнулась прямо в середину. На
поверхности остались плавать только два длинных уха.
Когда я вытащил ее из воды, она ничуть не удивилась да и испуганной она
не выглядела.
И вообще, к старости Дуся помнила все свои маршруты, что твой Жак
Кусто. По даче и квартире, помнит где что стоит, где надо повернуть
направо, где налево. И поэтому нередко совершала свои вояжи по
памяти, не глядя на дорогу.
В этот раз, собираясь запрыгнуть на скамейку она четко знала, где
оттолкнуться, куда приземлиться. Только она как то не рассчитывала, что
матушка поставит на скамейке эмалированный тазик. Я ж и говорю,
рассеянная Дуська стала.
Разгон…Толчок… Дуся головой вперед летит в сторону скамейки…Уже
сгруппировалась для приземления, подобрала лапки…
БАМмммм, с точностью снайперской пули влетает головой в тазик. Звук
такой, будто в церкви в колокол ударили. Тушка шлепается на землю,
встает, отряхивается и уже напрочь забыв, что хотела, скачет на
крыльцо. Естественно опять по памяти.
Есчо про Филю.
Жила-была одна собака. Конечно сволочь она была еще та, никого не
любила, ласки не признавала и была на редкость злобным существом.
Как в такой доброй семье как наша, могло вырасти такое?! Но что
выросло, то выросло. Когда они было щенком, его назвали Филя. Филя
обещал вырасти в прекрасную по своей красоте и характеру собачку.
А выросло…
А выросло нечто в полностью белую как снег, лохматую как мамонт и что
удивительно с розовым носом собаку. Болонку. Нет, ему слово болонка не
подходило. Вот болон - это будет правильно. Шерсть свисая на морду
закрывала вечно злобные глазки, а пушистый белый хвост служил для того,
что бы периодически из под него, что то выпадало на ковер.
Но и у этой скотины были слабые места. Он до умопомрачения любил
семечки и пельмени. Иногда со стола ему перепадало несколько
деликатесов, и тогда его глазенки становились добрыми-добрыми,
насколько это возможно у вурдалака.
Периодически наступали трудные для нас и крайне тревожные для Филимона
моменты. Он рос, начинал пованивать и обрастать шерстью. И тогда
принималось решение – мыть и стричь! К этому событию готовились
заранее, потому как глупое но необычайно хитрое животное чуяло приход
по его душу песца и мгновенно пряталось под диван.
Так было и в этот раз. Где то мы слошили и Филимон, жопой почуяв
приближение нехорошего сквозанул под диван.
Фиииляааа, ласково запел я под диван, иди сюда Филимоша... Ага, у
Филимоши хоть мозги и отсутствовали как класс, но инстинкты были
развиты как у Стивена Сегала. Поэтому на мои позывные оттуда
доносился только животный рык.
Ну не хочешь так, сделаем по другому. Я пошел на кухню, взял пельмень и
вернулся назад.
Из под дивана послышался стон окруженного партизана у которого и пули
то последней не осталось.
- Филенька, пельмешек на! Я показал под диван чудный, благоухающий
пельмень надеясь что инстинкты выгонят кровопийцу наружу.
Из под дивана раздался захлебывающийся в слюне рык и жалобный стон.
Видно Филя вспомнил как пару раз его вот таким образом выманили наружу
и подстригли как последнего лоха. Короче инстинкт самосохранения
оказался сильнее чувства голода.
Вобщем животина по хорошему отказывалась выходить из укрытия дабы как
все приличные собаки принять ванну и быть остриженным умелыми
матушкиными руками.
- Филя! – сказал я ему строго – я пошел за шваброй. Их под дивана
раздалось яростное рррррр, и нестриженные когти заскребли по паркету
вдавливая лохматое тело глубже в угол.
Швабра, это был последний способ вынуть Филимона на свет божий. Это
знали все, а лучше всех это знал сам Филимон. Поэтому запустив когти в
щелки паркета он ждал развязки, втайне надеясь что вот в это то раз у
нас ничего не получится.
Иди сюда, собачка этакая – проговорил я осторожно запуская швабру под
диван. «Собачка этакая» страшно зарычала и вцепилась в швабру.
Перебирая древко я попытался вынуть эту тварь наружу пока она
вцепилась зубами в швабру, но она сообразив на пол пути, что
происходит что то не то бросила инструмент и опять закогтилась в
своем углу.
Из под дивана завоняло.
- Ах ты, скунс недоделанный – возмутился я и повторил попытку.
- Выйди, собака, выйди – гундел я под диван. Из под дивана слышалось
рычание и летели щепки от швабры. Это маленькая болонка раскладывала
швабру на атомы.
- Ну все, писец – сообщил я Филимону. Рррррррр – прогундел со шваброй
во рту Филя.
ААААААА!!!! – заорал я под диван. Офигев от удивления Филя открыл пасть
и выпустил швабру. Я сделал отвлекающий маневр и пока животное сквозь
заросшую челку пыталось рассмотреть что там делается, я поддел его
шваброй и под истошные вопли Фили поволок его в зал. Этот паразит
упирался чем только мог, но на скользком паркете это было бесполезно. Я
толкал перед собой швабру, которая в свою очередь толкала собаку.
Собака голой жопой скользила по паркету, скребла лапами и отчаянно
материлась.
Волки позорные! – визжал Филимон – не возьмете!!! Зарулив в зал он
увидев матушку и понял – это писец.
А на чеоорной скааамьеее, а на скамьеее паадсудимыыыыых…!! – заверещал
он прощальную песню.
Через час он был помыт, побрит и накормлен пельменями.
Ну гады! – думал Филимон оглядывая уже пустую миску – так за дешево
купили пацана! Иэх!
Йожег
Давным давно, когда я был еще маленьким, а родители уже большими,
поехали мы на море. Сняли домик почти на берегу, обжились, обкупались…
Где то в середине сезона, темным шашлычным вечером к нам пришел еж.
Самый обыкновенный, с черно-серыми колючками, любопытным лицом и
нестриженными ногтями. Посмотрел он на нас грустными глазами и сел
жрать… Жрал он так грустно, что нетрезвые сердца взрослых растаяли от
умиления и проблема с жилплощадью, если таковая и была у ежа, решилась
моментально.
А маленький наворачивал как мясорубка какую то вкусность и о постигшей
его радости и не догадывался. Мы кстати тоже.
…Теоомнааая нооочь, только ежик пыхтииит под столооом… О, как он
пыхтел!
Невозможно представить, как из такого маленького рта или еще откуда
может исходить такое пыхтение. Но это были еще цветочки. Попыхтев
немного, еж пошел. Шел он сцуко, как лошадь Буденного на параде.
Маленькие лапки грохотали по деревянному полу аж дом содрогался
Родители, принявшие накануне, крепко спали, оставив меня в одиночестве
догадываться, куда там еж в темноте пошел.
А эта колючая скотина все шла и шла. Причем, судя по звукам, шел он
иноходью иногда переходящей в галоп. Цокот ежинных копыт в темноте
перемещался в комнате по диагонали. То ли ежу было совсем похрен на
препятствия, то ли прибор ночного видения у него сломался, то ли по
натуре он был целеустремленным животным, но шел он напрямик.
Сумка на пути? Похрен! Сбив ее еж попер дальше. Что там еще? Полочка?
Туда же ее! Грохот упавшей полочки для обуви нимало не смутил ежа,
поскольку бодрое цоканье не на секунду не сбилось с ритма.
Дойдя до противоположного угла еж затих. Наверно задумался. Ну, это я
так подумал, а на самом деле он просто выбирал площадку.
Уверенный, что колючая скотина завершила свой вояж, я прикрыл
глаза…Задремал…
ТЫГЫДЫМ- ТЫГЫДЫМ- ТЫГЫДЫМ - раздались его осторожные шаги в обратном
направлении. Я свечкой вознесся над кроватью пристально вглядываясь в
темноту. Где то там, в черной ночи, одинокий ежик с грохотом, что
метропоезд, несся в свой угол.
В эту ночь я так и не уснул. Еж до утра накатывал себе лыжню из угла в
угол, солируя тяжелым сопением и сопровождая звуками копыт взбесившейся
лошади.
…Под утро я забылся сном уставшего ветеринара принимавшего роды у
слонихи.
- Млять! – я изобразив привычную фигуру свечки, вскочил в кровати.
– Какого черта?! Где коробка?! - возмущался батя. Тут вчера вечером
стояла коробка с яблоками!
«Там, где вчера стояла коробка» теперь валялись обрывки картона
вперемешку с ежикиным дерьмом. Сам яблочки, аккуратной кучкой лежали в
противоположном углу комнаты, явно подготовленные к дальнейшей
экспроприации. Из за этой кучи на нас, как загнанный в западню леопард,
щерился еж.
Опять сцобако
Водитель подобрал на дороге сбитую собачку. Живую, но не ходячую. То ли
травма какая, то ли шок, непонятно. Но не ходит. Показал ветеринару,
вроде переломов нет, а ноги все равно не работают.
Лежит псинка молча, кушает нехотя. Остренький носик уткнет в лапки и
смотрит так из под бровей, жалобно-жалобно.
Он ей в гараже подстилку соорудил, миску с едой рядом поставил. В
туалет на улицу регулярно выносил на руках.
Вынесет, поставит на лапы, она покачиваясь сделает свои дела, он ее
обратно в гараж на теплую подстилочку.
Утро начиналась с рассказа о здоровье собаки. Как поела, как
посмотрела... Каждый день жаловался мне, переживал, что животинка
покалеченная не ходит. Всю неделю.
Вчера забыл закрыть гараж, спохватился часа через три, поехал
закрывать.
Подходит, открывает калитку, тихонько, что бы не разбудить больную,
проникает в гараж. Раненая, беспомощная и почти парализованная собачка
аццким вихрем носится по гаражу гоняя какую то тряпку по полу.
Вы видели как собаки удивляются? Отвисшая челюсть, глаза-блюдца это
нифига не метафоры.
Увидала его, секунду стояла отвесив челюсть, потом ноги резко
подкосились, тело плюхнулось на пол и с тихим писком, подгребая
передними лапами, поползло к своей подстилки волоча задние ноги.
P.S. Да-а-а... Много забавной и хитрой живности заводим мы в течение
жизни - собачки, кошечки, женщины, хомячки..
И исчо собак.
Люди особи глупые, непродуманные и стремительны в части принятия
нелогичных решений.
Намедни захожу в подъезд, голодный, как медведь после спячки, перед
глазами огромная лохань с борщом и тазик с пельменями. Подхожу к лифту.
Надо сказать, что лифт у нас существо особенное, своенравное и
независимое. Хочет едет, хочет не едет. Двери то откроются, то нет.
Автоматика открывания дверей, если в них что то застряло, не работает.
В общем артакцион.
Захожу в лифт, нажимаю кнопку своего этажа. Жду. Лифт тоже что то ждет.
Я молчу. Лифт тоже.
- Нну, суко, поехали уже – попросил я его кулаком по стенке.
Лифт вышел их анабиоза, что то в нем щелкнуло, пискнуло и двери начали
закрываться.
В этот момент слышу топот бегущего кого-то, старающегося успеть на
последний уходящий лифт. Прикинул – не успеет. Топот далеко, а двери
уже наполовину закрылись.
Вот тут то я и ошибся. Бегущий человек был да, далеко. А вот его
здоровенное, лохматое сцобако бежало тихо, но шустро.
Двери уже почти закрылись, когда глупое животное с разбегу попыталось
втиснуццо между закрывающихся створок.
Шлеппп… - тихонько сомкнулись двери на подмышках Бобика. Бобик, или как
там его, выразил глазами нечеловеческое изумление, потом попытался дать
задний ход, зашкрябал нестриженными когтями по полу и навонял как тыща
протухших селедок.
Куиньки там… Дверь держала крепко.
Собак поняв, что добром оттуда не выбраца зарычал и как то нехорошо
посмотрел на меня.
Я на всякий случай отошел в дальний угол и сказал ему, что я тут не при
чем.
Но Бобик имел особое мнение на этот счет. Поняв, что задним ходом ему
не светит, эта сволочь глядя мне в глаза, рыча и клацая зубьями начала
прорываться вперед. То есть ко мне.
То, что Боб назначил меня крайним, читалось в его искрившихся добротой
глазах.
- Э-э-эээ…Ты эта…Я тут не при делах, в натуре! – я попытался по
лоховски отмазацца.
Боб разинул пасть еще сильнее и с удвоенной энергией заскреб ногтями по
полу. При этом телом он выделывал такое кренделя, будто его мама
согрешила с удавом, в результате чего и получилось это недоразумение,
которое в данный момент рвалось в тесную кабинку лифта.
- Ааа! Вот ты где! – раздался радостно-пьяненький голос со стороны жопы
собакина. А я тебе говорил, не беги впереди меня удод лохматый!!!
- А это Ваша соб… - попытался я прояснить обстановку а заодно и
спрогнозировать свою дальнейшую судьбу.
- Ага! Моя!! – радостно заржал мужик и в подтверждении своих слов с
ходу заряжает пинка в лохматую задницу. Изумленно чавкнув подхвостьем
лохматое нечто, как из катапульты, влетает в лифт.
Двери закрываются. Лифт трогается.
Я остался жив.
Котег
Знакомые давно жаловались, что кто то из теплицы ихней помидоры ворует.
Главное огурцы и прочую гадость не трогает, а вот помидоры, сволочь,
тащит.
Ни записки с обещаниями различных экзекуций, не запирание калитки,
ничего не помогало. Будто Бетмен какой по ночам прилетал и тырил
помидоры.
... Подозрение пало на соседей...
В выходные приезжаем вместе с ними к ним на дачу. Заходим и прямиком
направляемся к теплице. Вот смотри, наверно опять, сосед-скотина,
помидоры все поворовал! - накручивает себя знакомый - вот поймаю,
похороню прямо на грядках!
Гляди - он театральным жестом распахивает дверь в теплицу, пропуская
меня первым.
Захожу, смотрю на помидорные кусты.
А в них, в этих помидорных зарослях сидит кот, который по видимому не
успел убежать и только глазами так хлоп-хлоп. И не просто сидит, а
видимо мы зашли в самый кульминационный момент украдания овоща, потому
как котейко, пытаясь закосить под зеленый куст, сидел на жопе без
движения, наполовину прикусив помидор. Пасть разинута, слюна течет, а
пошевелиться боится, что бы, значит, не обнаружить себя. Прям, сц,
коммандос во Вьетнамских джунглях.
И смотрит так мне в глаза, типа, браза, не выдавай меня ворогам. И
глазами опять так, хлоп-хлоп.
... Не выдал я засранца... Рука не поднялась...
Попугайчег
Подарили мне волнистого попугайчика. Назвали мы его НеСриНаШторы. Не,
ессно не так. Уже не помню, но то ли Гоша, то ли Кеша. Короче
стандартное попугаичье погоняло.
Попугай по всей видимости был старый, с огромным тюремным опытом и
установившейся жизненной позицией. Эта позиция выражалась в полном
отсутствии интереса к окружающим людям и к своим прямым обязанностям.
Он обожал проводить время в углу клетки на жердочке, прикрыв глаза и
гадя во сне. Иногда он спускался, клевал разные деликатесные зерна, пил
из специальной стеклянной поилочке и снова забирался на свою вторую
полку, спать и гадить.
На колокольчик, весящий перед его клювастой мордой, он не обращал
никакого внимания. На бегательный барабан - тоже. Потом я узнал, что
бегательный барабан, это для хомячков, и деинсталлировал сей девайс из
попугайного пищеблока.
Так проходили дни. ГошаКеша спал, срал и пил. Иногда приоритеты
менялись, и он сначала пил, потом все остальное. Вот и все разнообразие
в его жизни.
Хотя нет, было еще одно. Это носило характер скорее хобби, а может
КешаГоша так развлекался.
Когда портреты вождей напечатанные крупным планом на газетке, которая
лежала на дне клетке, скрывались под толстым слоем птичьего дерьма, то
наступало время менять газету на более свежую прессу.
Газетка осторожно, что бы не оборонить ни крупинки, вынималась из
клетки, КешаГоша задумчиво приоткрывал один глаз и c философским
выражение лица поносил на непокрытое дно. И так постоянно. Стоило
только газете покинуть клетку, как приоткрывался глаз и зловещая
порция помета шлепалась на чистое дно клетки.
Больше КешуГошу в этой жизни ничего не интересовало.
Как то раз он ушел из клетки. Долго мы его искали, звали, обещали
(пиз#ели конечно) больше не материть, кормить тока маслинами без
косточек и привести молодую попугаиху и еще много всего приятного, но
ГошаКеша молчал. То ли потому, что был мудрым и уже не верил в Деда
Мороза, то ли уже просто был глухой от старости. Хрен знает.
Но нашли мы его случайно, и то благодаря моим способностям начинающего
Шерлока Холмса. Я во время заметил на спинке дивана непривлекательный
Кешин след. Потом еще один. И еще.
Мальчик-с-пальчик фуев, думал я идя по следам оставленным диарейным
попугаем. Ну точняк. Подняв глаза мы увидели ГошуКешу мирно сидящего на
шторе и как обычно спящего. По цвету он прекрасно гармонировал с
текстилем, поэтому то и был так долго незамечен. Под Гошей, как и
следовало ожидать, устремляясь вниз по шторе, петляя и изгибаясь как
горная речка, виднелась дорожка птицофекалий.
Тут мы поняли две вещи. КешаГоша хоть и далбойоп, но далбойоп хитрый. И
вторую вещь – он может летать. Что я моментально и проверил подкинув
пернатого к потолку.
Такой подляны от жизни Гоша не ожидал! Первый раз в своей жизни он что
то матерно крякнул и судорожно махая крылами устремился на шторину, где
прочно вцепившись когтями и окончательно проснувшись начал изучать
обстановку. Обстановка, по его мнению, была херовой. Со всех сторон к
нему подкрадывался я, и применяя стратегически грамотный прием
растопыренными руками, заставлял дикую птицу смещаться в угол.
В угол Гоша не хотел. Поэтому он семеня когтистыми пальцами
вскарабкался до самой гардины и торжественно насрал на шторину.
Это было высоко.
- Гоша…Иди сюда, дурачок… - ласково позвал я, и шепотом добавил –
…емнутый…
Гоша почуяв подляну попытался забраться еще выше, но выше был уже
потолок в который он и уперся затылком. Теперь он напоминал знаменитых
Титанов поддерживающих крышу.
Лезть за ним не хотелось, и я тряхнул шторину.
Гардины вешал тоже я.
- Да ну вас всех на куй!!! – орал КешаГоша пролетая надо мной,
копошащимся под упавшими шторами. После чего он залетел в клетку и
сделал вид, что спит.
А потом… Потом, некоторое время спустя, в один из дней его старческие
руки не смогли удержать тело на шторе, и он с высоты потолка грохнулся
в ванночку с фиксажем.
Но у него же были крылья… Может это он специально?
©Кобах
Есть у меня такая штука – аллергия называется. На кошечек там, собачек
мохнатых и не очень. В общем дома живность держать могу только
ободранной и в холодильнике. А зверюшку то хочецца. Ну что делать?
Решили завести кого нить без шерсти. Например что нить водоплавающее,
но только не рыбок. Они ведь такие бездушные! – выразила свое
отношение жена. Ага! Как будто то, что мы в итоге купили оказалось
очень душевное!
Ну лана, обо всем по порядку.
И пошли они на птичий рынок. И пришли они на него. И офигели от обилия
живности.
Пока я гулял по рынку, от всех этих лохматых братьев меньших, сопли
текли так что я не успевал платки отжимать.
Наконец мы дошли до рядов с ихтиандрами.
Фигасе! – вырвалось у меня при виде разнообразия рептилий. Там было
несколько рядов с аквариумами, и в каждом кто нибудь ползал, плавал,
прыгал, жрал и спал.
Ну, и кого самого душевного ты тут присмотрела? – обратился я к супруге
после часа хождения по рядам - вот, смотри, тортилы плавают. Может их?
А че, прикольные зверюги, и жрут наверно нечасто и немного.
(впоследствии я им покупал говядину на рынке, и жрали они как гости на
свадьбе)
- Ну давай, согласилась жена. На обратном пути мы совершенно случайно
прикупили несколько розовых лягушек, тройку тритонов и разнообразных
улиток. И стайку гупий. (это такие маленькие рыбки) Ну и естественно
набрали литературы по уходу за этими тварями.
Весь вечер и пол ночи я как идиот смотрел на аквариум и читал мануалы
по эксплуатации этих шустрых девайсов. Жизнь в аквариуме бурлила. Все
жрали, плавали и кто мог грелись на плотике под лампой.
В три часа ночи я лег спать, намериваясь весь следующий день посвятить
изучению прикольных земноводных.
На утро меня ждал удар!
На поверхности воды плавала лягушачья рука. Естественно одной розовой
лягушки не хватало. Из за стекла на меня хитро пялились тритоны, а
черепахи как ниче и не видели продолжали карабкаться на плотик
сталкивая друг друга. Ах вы твари плотоядные! – возмутился я. Притащив
тазик я пересадил тритонов в него, предварительно серьезно побеседовав
с каждым глядя им в глаза. Убедившись что тритоны поняли я со
спокойной душой отправился в магазин.
Хитрые тортилы наверно не ожидали, что я так быстро вернусь, и поэтому
не на шутку напугались когда я застал одну из них доедающую последнюю
лягушку. Гады вы! – раз и навсегда определил я их место в этой жизни.
Остаток дня прошел относительно спокойно.
На ночь я выпустил к ним из тазика хищных на вид тритонов.
Утром, выйдя из спальни я сразу понял, что то не то. Уж больно
демонстративно ихтиандры повернулись задами к внешнему миру.
Ни одного тритона в аквариуме не было. Не, ну не козлы ли? –
поинтересовалась жена.
В течение дня эти твари сожрали еще трех гупий.
На следующий день еще несколько.
В течение месяца в аквариуме происходил естественный отбор, зато
оставшиеся рыбки приобрели такую скорость и реакцию, что не то что
сачком поймать, даже взглядом стало трудно проследить за ними.
В последствии черепахи из размеров пятикопеечной монеты выросли в
тортилл намного больше ладони.
Они жрали мясо из рук.
А однажды даже укусили меня за палец. Больно.
Как то приехав с практики, я обнаружил, что родственница отдала моих
тортилл.
Теперь они живут где то в Армении.
Сцобако
Когда я был маленький (хотя сейчас это трудно представить) у нас дома
квартировали всякие животинки. Не одновременно конечно, а так сказать,
одна за другой, по мере их естественной убыли.
Первый был собак. Хотя собаком его назвать, это оскорбить всех ныне
живущих представителей этой разномастной четвероногой братии.
Действительно, как повернется язык назвать идеально белое, пушистое
существо, причем с ярко розовым поросячьим носом – собакой? Да никак.
Тем более его натура больше соответствовала натуре неделю не жравшему
тигру. Злобная в общем была натура. Зато какая внешность! А имя! Это
воплощение красоты и аристократизма носило плебейскую кличку Филя.
Хотя, довольно часто, его звали Сволочь, Гандон и Паскуда. И все из за
непростого характера и анатомической особенности выражающейся в полном
отсутствии такой важной части тела, как мозг..
Филимон был настолько лохматым, что где голова, а где зад определялось
только экспериментальным путем - подношением пельменя. Поднесешь
пельмешек к окончанию этой собаки, а оно разворачивается и ты
понимаешь, пельмешек то ты сначала заднице евоной предложил.
На этом собсно, достоинство его и заканчиваются и начинаются сплошные
недостатки. Например оно кусалось. По поводу и без повода. Хорошо, хоть
в силу своей маленькой пасти оно просто кусалось, а не откусывало, а то
бы я до совершеннолетия был бы на четверть сгрызен. Филя мог, просто
проходя в задумчивости мимо тяпнуть тебя за ногу, только потому, что
ему показалось, что твоя нога отозвалась о нем некорректно. Потом,
своей пустотой вместо мозга он понимал, что накосячил, и рвал когти
куда нить под диван. Там он от волнений и переживаний, удивительно
громко для такой маленькой собачки, вонял и через некоторое время
выползал наружу. Через пару лет диван стал пахнуть Филиными
переживаниями, и мы его выкинули.
Еще он любил любить сидящих за столом. Несмотря на то, что с приходом
гостей мы его запирали в соседней комнате, в которой он сразу по
привычке начинал переживать, еще не разу он не досидел там до конца
вечера. Обычно всегда находился кто нить особо любопытный из гостей,
который просто не мог не сунуть свой нос за закрытую дверь, что бы
посмотреть, кто это там так громко переживает? В итоге хитрый Филимон
белой глистой сквозь приоткрытую дверь скользил по паркету под стол и
там затаивался в засаде. Как правило засаживал он уже минут через пять.
Когда кто нибудь неосмотрительно клал ногу на ногу, Филимон с
похотливым блеском в глазах тут же под столом пристраивался к этой
ноге и давал волю своим инстинктам. Офигевший взгляд счастливчика,
направленный под стол, и судорожное подергивание ногой, с целью
стряхнуть внезапного насильника, указывало, что Филимон влюбился.
Причем несмотря на рост, этот паскудник держался очень цепко, и
зачастую стряхнуть его было ой как не просто. Даже поднесенный к
носу кусочек колбаски не помогал. Эта сволочь не останавливаясь
хватала колбасу и продолжала глумиться над ногою. Жрать и
глумиться, жрать и глумиться.
И вообще, этот брат наш меньший, никого не любил. Не сучек, не кобелей.
Но инстинкты все таки кой какие у него были, поэтому в качестве
сукозаменителя (а кули, жалко все ж собачку!) ему выделили маленькую
подушку, хз откуда появившуюся у нас и валявшуюся до этого лет десять в
кладовке..
Филя всей душой полюбил свою новую подругу. Он ставил ее вертикально и
трахал самозабвенно и с нечеловеческим энтузиазмом, причем любил это
делать посереди коридора. А в коридоре паркет. Скоо-о-ользкий. Он имеет
подушку, подушка скользит по паркету, Филя не останавливаясь скачет на
ней.
Периодически гости сидевшие в зале наблюдали, как скользя по паркету из
коридора в комнату лихо заруливает неистовый Филя, как, пля, седой
Чапаев на коне. Только ура не кричит.
Ладно, закончим про Филю. Умер он от чумки и я сильно переживал. Хоть и
сволочь он был и онанист, но все таки более чем за десять лет мы все
привыкли к его закидонам.
Следующая зверюга появилась у нас через год. Это был карликовый пудель.
Щас скажу как она (сука) была по паспорту и вы поймете, почему ей
придумали более короткое имя. А в паспорте этой серебристой пуделихи
было написано – Арланда Сюр. Забегая вперед скажу, что сюр это был
конкретный, тут с именем производители не ошиблись.
Собачка была ласковая, добрая и нежная. Кусать она не умела, рычала
очень редко и то после этого, видимо осознав как низко она пала, Дуся
виновато улыбалась и лезла под руку.
… Однажды с Севера я привез шкуру волка и повесил ее на кульман. Мимо,
как обычно, опустив голову и грустно повесив свои серые длинные ухи, по
каким то своим делам брела Дуся. Она всегда так ходила. Опустив взгляд
долу и подметая пол ушами. Это был ее многолетний маршрут, по нему она
ночью ходила с закрытыми глазами и знала все наизусть.
И черт ее дернул поднять голову. На расстоянии в пол метра, на нее
жутко скаля сантиметровые клыки, красной пастью скалилась огромная
волчья голова! И это на самом безопасном в квартире маршруте!
Такого душераздирающего крика я больше никогда не слышал. Маленький
пуделек кричал так, что заглушал пролетающие мимо самолеты. Из
крохотной тушки выплескивались такие децибелы, что Кобзон от
зависти давился мацой.
Не переставая кричать Дуся засучила ногами с совершенно дикой
скоростью, и поэтому минуты две буксовала на месте. Наконец ножки
зацепились за пол и ошарашенная Дуся, сшибая все на своем пути
понеслась на кухню. И там сидела. Два дня.
Потом, в последствии, когда Дуська немного попривыкла к лежащему без
движению волку, и начала хоть и косясь на него с опаской, но все таки
проходить мимо, я одевал эту шкуру на себя, и ползал по квартире за
Дусей, чем доводил бедную скотинку до истерики.
…А как то раз на даче она долго пританцовывала на краю небольшой, но
наполненной водой канавой, собираясь перепрыгнуть через нее. То отбежит
от берега, то кинется к берегу и вот-вот перепрыгнет. Но на самом
берегу тормозила и опять выбирала маршрут прыжка. И наконец выбрала.
Как водится у Дуси, из кучи вариантов она выбрала самый неудачный.
Серебристая тушка лихо оттолкнулась от берега, на секунду зависла над
серединой канавы и с тихим всплеском шлепнулась прямо в середину. На
поверхности остались плавать только два длинных уха.
Когда я вытащил ее из воды, она ничуть не удивилась да и испуганной она
не выглядела.
И вообще, к старости Дуся помнила все свои маршруты, что твой Жак
Кусто. По даче и квартире, помнит где что стоит, где надо повернуть
направо, где налево. И поэтому нередко совершала свои вояжи по
памяти, не глядя на дорогу.
В этот раз, собираясь запрыгнуть на скамейку она четко знала, где
оттолкнуться, куда приземлиться. Только она как то не рассчитывала, что
матушка поставит на скамейке эмалированный тазик. Я ж и говорю,
рассеянная Дуська стала.
Разгон…Толчок… Дуся головой вперед летит в сторону скамейки…Уже
сгруппировалась для приземления, подобрала лапки…
БАМмммм, с точностью снайперской пули влетает головой в тазик. Звук
такой, будто в церкви в колокол ударили. Тушка шлепается на землю,
встает, отряхивается и уже напрочь забыв, что хотела, скачет на
крыльцо. Естественно опять по памяти.
Есчо про Филю.
Жила-была одна собака. Конечно сволочь она была еще та, никого не
любила, ласки не признавала и была на редкость злобным существом.
Как в такой доброй семье как наша, могло вырасти такое?! Но что
выросло, то выросло. Когда они было щенком, его назвали Филя. Филя
обещал вырасти в прекрасную по своей красоте и характеру собачку.
А выросло…
А выросло нечто в полностью белую как снег, лохматую как мамонт и что
удивительно с розовым носом собаку. Болонку. Нет, ему слово болонка не
подходило. Вот болон - это будет правильно. Шерсть свисая на морду
закрывала вечно злобные глазки, а пушистый белый хвост служил для того,
что бы периодически из под него, что то выпадало на ковер.
Но и у этой скотины были слабые места. Он до умопомрачения любил
семечки и пельмени. Иногда со стола ему перепадало несколько
деликатесов, и тогда его глазенки становились добрыми-добрыми,
насколько это возможно у вурдалака.
Периодически наступали трудные для нас и крайне тревожные для Филимона
моменты. Он рос, начинал пованивать и обрастать шерстью. И тогда
принималось решение – мыть и стричь! К этому событию готовились
заранее, потому как глупое но необычайно хитрое животное чуяло приход
по его душу песца и мгновенно пряталось под диван.
Так было и в этот раз. Где то мы слошили и Филимон, жопой почуяв
приближение нехорошего сквозанул под диван.
Фиииляааа, ласково запел я под диван, иди сюда Филимоша... Ага, у
Филимоши хоть мозги и отсутствовали как класс, но инстинкты были
развиты как у Стивена Сегала. Поэтому на мои позывные оттуда
доносился только животный рык.
Ну не хочешь так, сделаем по другому. Я пошел на кухню, взял пельмень и
вернулся назад.
Из под дивана послышался стон окруженного партизана у которого и пули
то последней не осталось.
- Филенька, пельмешек на! Я показал под диван чудный, благоухающий
пельмень надеясь что инстинкты выгонят кровопийцу наружу.
Из под дивана раздался захлебывающийся в слюне рык и жалобный стон.
Видно Филя вспомнил как пару раз его вот таким образом выманили наружу
и подстригли как последнего лоха. Короче инстинкт самосохранения
оказался сильнее чувства голода.
Вобщем животина по хорошему отказывалась выходить из укрытия дабы как
все приличные собаки принять ванну и быть остриженным умелыми
матушкиными руками.
- Филя! – сказал я ему строго – я пошел за шваброй. Их под дивана
раздалось яростное рррррр, и нестриженные когти заскребли по паркету
вдавливая лохматое тело глубже в угол.
Швабра, это был последний способ вынуть Филимона на свет божий. Это
знали все, а лучше всех это знал сам Филимон. Поэтому запустив когти в
щелки паркета он ждал развязки, втайне надеясь что вот в это то раз у
нас ничего не получится.
Иди сюда, собачка этакая – проговорил я осторожно запуская швабру под
диван. «Собачка этакая» страшно зарычала и вцепилась в швабру.
Перебирая древко я попытался вынуть эту тварь наружу пока она
вцепилась зубами в швабру, но она сообразив на пол пути, что
происходит что то не то бросила инструмент и опять закогтилась в
своем углу.
Из под дивана завоняло.
- Ах ты, скунс недоделанный – возмутился я и повторил попытку.
- Выйди, собака, выйди – гундел я под диван. Из под дивана слышалось
рычание и летели щепки от швабры. Это маленькая болонка раскладывала
швабру на атомы.
- Ну все, писец – сообщил я Филимону. Рррррррр – прогундел со шваброй
во рту Филя.
ААААААА!!!! – заорал я под диван. Офигев от удивления Филя открыл пасть
и выпустил швабру. Я сделал отвлекающий маневр и пока животное сквозь
заросшую челку пыталось рассмотреть что там делается, я поддел его
шваброй и под истошные вопли Фили поволок его в зал. Этот паразит
упирался чем только мог, но на скользком паркете это было бесполезно. Я
толкал перед собой швабру, которая в свою очередь толкала собаку.
Собака голой жопой скользила по паркету, скребла лапами и отчаянно
материлась.
Волки позорные! – визжал Филимон – не возьмете!!! Зарулив в зал он
увидев матушку и понял – это писец.
А на чеоорной скааамьеее, а на скамьеее паадсудимыыыыых…!! – заверещал
он прощальную песню.
Через час он был помыт, побрит и накормлен пельменями.
Ну гады! – думал Филимон оглядывая уже пустую миску – так за дешево
купили пацана! Иэх!
Йожег
Давным давно, когда я был еще маленьким, а родители уже большими,
поехали мы на море. Сняли домик почти на берегу, обжились, обкупались…
Где то в середине сезона, темным шашлычным вечером к нам пришел еж.
Самый обыкновенный, с черно-серыми колючками, любопытным лицом и
нестриженными ногтями. Посмотрел он на нас грустными глазами и сел
жрать… Жрал он так грустно, что нетрезвые сердца взрослых растаяли от
умиления и проблема с жилплощадью, если таковая и была у ежа, решилась
моментально.
А маленький наворачивал как мясорубка какую то вкусность и о постигшей
его радости и не догадывался. Мы кстати тоже.
…Теоомнааая нооочь, только ежик пыхтииит под столооом… О, как он
пыхтел!
Невозможно представить, как из такого маленького рта или еще откуда
может исходить такое пыхтение. Но это были еще цветочки. Попыхтев
немного, еж пошел. Шел он сцуко, как лошадь Буденного на параде.
Маленькие лапки грохотали по деревянному полу аж дом содрогался
Родители, принявшие накануне, крепко спали, оставив меня в одиночестве
догадываться, куда там еж в темноте пошел.
А эта колючая скотина все шла и шла. Причем, судя по звукам, шел он
иноходью иногда переходящей в галоп. Цокот ежинных копыт в темноте
перемещался в комнате по диагонали. То ли ежу было совсем похрен на
препятствия, то ли прибор ночного видения у него сломался, то ли по
натуре он был целеустремленным животным, но шел он напрямик.
Сумка на пути? Похрен! Сбив ее еж попер дальше. Что там еще? Полочка?
Туда же ее! Грохот упавшей полочки для обуви нимало не смутил ежа,
поскольку бодрое цоканье не на секунду не сбилось с ритма.
Дойдя до противоположного угла еж затих. Наверно задумался. Ну, это я
так подумал, а на самом деле он просто выбирал площадку.
Уверенный, что колючая скотина завершила свой вояж, я прикрыл
глаза…Задремал…
ТЫГЫДЫМ- ТЫГЫДЫМ- ТЫГЫДЫМ - раздались его осторожные шаги в обратном
направлении. Я свечкой вознесся над кроватью пристально вглядываясь в
темноту. Где то там, в черной ночи, одинокий ежик с грохотом, что
метропоезд, несся в свой угол.
В эту ночь я так и не уснул. Еж до утра накатывал себе лыжню из угла в
угол, солируя тяжелым сопением и сопровождая звуками копыт взбесившейся
лошади.
…Под утро я забылся сном уставшего ветеринара принимавшего роды у
слонихи.
- Млять! – я изобразив привычную фигуру свечки, вскочил в кровати.
– Какого черта?! Где коробка?! - возмущался батя. Тут вчера вечером
стояла коробка с яблоками!
«Там, где вчера стояла коробка» теперь валялись обрывки картона
вперемешку с ежикиным дерьмом. Сам яблочки, аккуратной кучкой лежали в
противоположном углу комнаты, явно подготовленные к дальнейшей
экспроприации. Из за этой кучи на нас, как загнанный в западню леопард,
щерился еж.
Опять сцобако
Водитель подобрал на дороге сбитую собачку. Живую, но не ходячую. То ли
травма какая, то ли шок, непонятно. Но не ходит. Показал ветеринару,
вроде переломов нет, а ноги все равно не работают.
Лежит псинка молча, кушает нехотя. Остренький носик уткнет в лапки и
смотрит так из под бровей, жалобно-жалобно.
Он ей в гараже подстилку соорудил, миску с едой рядом поставил. В
туалет на улицу регулярно выносил на руках.
Вынесет, поставит на лапы, она покачиваясь сделает свои дела, он ее
обратно в гараж на теплую подстилочку.
Утро начиналась с рассказа о здоровье собаки. Как поела, как
посмотрела... Каждый день жаловался мне, переживал, что животинка
покалеченная не ходит. Всю неделю.
Вчера забыл закрыть гараж, спохватился часа через три, поехал
закрывать.
Подходит, открывает калитку, тихонько, что бы не разбудить больную,
проникает в гараж. Раненая, беспомощная и почти парализованная собачка
аццким вихрем носится по гаражу гоняя какую то тряпку по полу.
Вы видели как собаки удивляются? Отвисшая челюсть, глаза-блюдца это
нифига не метафоры.
Увидала его, секунду стояла отвесив челюсть, потом ноги резко
подкосились, тело плюхнулось на пол и с тихим писком, подгребая
передними лапами, поползло к своей подстилки волоча задние ноги.
P.S. Да-а-а... Много забавной и хитрой живности заводим мы в течение
жизни - собачки, кошечки, женщины, хомячки..
И исчо собак.
Люди особи глупые, непродуманные и стремительны в части принятия
нелогичных решений.
Намедни захожу в подъезд, голодный, как медведь после спячки, перед
глазами огромная лохань с борщом и тазик с пельменями. Подхожу к лифту.
Надо сказать, что лифт у нас существо особенное, своенравное и
независимое. Хочет едет, хочет не едет. Двери то откроются, то нет.
Автоматика открывания дверей, если в них что то застряло, не работает.
В общем артакцион.
Захожу в лифт, нажимаю кнопку своего этажа. Жду. Лифт тоже что то ждет.
Я молчу. Лифт тоже.
- Нну, суко, поехали уже – попросил я его кулаком по стенке.
Лифт вышел их анабиоза, что то в нем щелкнуло, пискнуло и двери начали
закрываться.
В этот момент слышу топот бегущего кого-то, старающегося успеть на
последний уходящий лифт. Прикинул – не успеет. Топот далеко, а двери
уже наполовину закрылись.
Вот тут то я и ошибся. Бегущий человек был да, далеко. А вот его
здоровенное, лохматое сцобако бежало тихо, но шустро.
Двери уже почти закрылись, когда глупое животное с разбегу попыталось
втиснуццо между закрывающихся створок.
Шлеппп… - тихонько сомкнулись двери на подмышках Бобика. Бобик, или как
там его, выразил глазами нечеловеческое изумление, потом попытался дать
задний ход, зашкрябал нестриженными когтями по полу и навонял как тыща
протухших селедок.
Куиньки там… Дверь держала крепко.
Собак поняв, что добром оттуда не выбраца зарычал и как то нехорошо
посмотрел на меня.
Я на всякий случай отошел в дальний угол и сказал ему, что я тут не при
чем.
Но Бобик имел особое мнение на этот счет. Поняв, что задним ходом ему
не светит, эта сволочь глядя мне в глаза, рыча и клацая зубьями начала
прорываться вперед. То есть ко мне.
То, что Боб назначил меня крайним, читалось в его искрившихся добротой
глазах.
- Э-э-эээ…Ты эта…Я тут не при делах, в натуре! – я попытался по
лоховски отмазацца.
Боб разинул пасть еще сильнее и с удвоенной энергией заскреб ногтями по
полу. При этом телом он выделывал такое кренделя, будто его мама
согрешила с удавом, в результате чего и получилось это недоразумение,
которое в данный момент рвалось в тесную кабинку лифта.
- Ааа! Вот ты где! – раздался радостно-пьяненький голос со стороны жопы
собакина. А я тебе говорил, не беги впереди меня удод лохматый!!!
- А это Ваша соб… - попытался я прояснить обстановку а заодно и
спрогнозировать свою дальнейшую судьбу.
- Ага! Моя!! – радостно заржал мужик и в подтверждении своих слов с
ходу заряжает пинка в лохматую задницу. Изумленно чавкнув подхвостьем
лохматое нечто, как из катапульты, влетает в лифт.
Двери закрываются. Лифт трогается.
Я остался жив.
Котег
Знакомые давно жаловались, что кто то из теплицы ихней помидоры ворует.
Главное огурцы и прочую гадость не трогает, а вот помидоры, сволочь,
тащит.
Ни записки с обещаниями различных экзекуций, не запирание калитки,
ничего не помогало. Будто Бетмен какой по ночам прилетал и тырил
помидоры.
... Подозрение пало на соседей...
В выходные приезжаем вместе с ними к ним на дачу. Заходим и прямиком
направляемся к теплице. Вот смотри, наверно опять, сосед-скотина,
помидоры все поворовал! - накручивает себя знакомый - вот поймаю,
похороню прямо на грядках!
Гляди - он театральным жестом распахивает дверь в теплицу, пропуская
меня первым.
Захожу, смотрю на помидорные кусты.
А в них, в этих помидорных зарослях сидит кот, который по видимому не
успел убежать и только глазами так хлоп-хлоп. И не просто сидит, а
видимо мы зашли в самый кульминационный момент украдания овоща, потому
как котейко, пытаясь закосить под зеленый куст, сидел на жопе без
движения, наполовину прикусив помидор. Пасть разинута, слюна течет, а
пошевелиться боится, что бы, значит, не обнаружить себя. Прям, сц,
коммандос во Вьетнамских джунглях.
И смотрит так мне в глаза, типа, браза, не выдавай меня ворогам. И
глазами опять так, хлоп-хлоп.
... Не выдал я засранца... Рука не поднялась...
Попугайчег
Подарили мне волнистого попугайчика. Назвали мы его НеСриНаШторы. Не,
ессно не так. Уже не помню, но то ли Гоша, то ли Кеша. Короче
стандартное попугаичье погоняло.
Попугай по всей видимости был старый, с огромным тюремным опытом и
установившейся жизненной позицией. Эта позиция выражалась в полном
отсутствии интереса к окружающим людям и к своим прямым обязанностям.
Он обожал проводить время в углу клетки на жердочке, прикрыв глаза и
гадя во сне. Иногда он спускался, клевал разные деликатесные зерна, пил
из специальной стеклянной поилочке и снова забирался на свою вторую
полку, спать и гадить.
На колокольчик, весящий перед его клювастой мордой, он не обращал
никакого внимания. На бегательный барабан - тоже. Потом я узнал, что
бегательный барабан, это для хомячков, и деинсталлировал сей девайс из
попугайного пищеблока.
Так проходили дни. ГошаКеша спал, срал и пил. Иногда приоритеты
менялись, и он сначала пил, потом все остальное. Вот и все разнообразие
в его жизни.
Хотя нет, было еще одно. Это носило характер скорее хобби, а может
КешаГоша так развлекался.
Когда портреты вождей напечатанные крупным планом на газетке, которая
лежала на дне клетке, скрывались под толстым слоем птичьего дерьма, то
наступало время менять газету на более свежую прессу.
Газетка осторожно, что бы не оборонить ни крупинки, вынималась из
клетки, КешаГоша задумчиво приоткрывал один глаз и c философским
выражение лица поносил на непокрытое дно. И так постоянно. Стоило
только газете покинуть клетку, как приоткрывался глаз и зловещая
порция помета шлепалась на чистое дно клетки.
Больше КешуГошу в этой жизни ничего не интересовало.
Как то раз он ушел из клетки. Долго мы его искали, звали, обещали
(пиз#ели конечно) больше не материть, кормить тока маслинами без
косточек и привести молодую попугаиху и еще много всего приятного, но
ГошаКеша молчал. То ли потому, что был мудрым и уже не верил в Деда
Мороза, то ли уже просто был глухой от старости. Хрен знает.
Но нашли мы его случайно, и то благодаря моим способностям начинающего
Шерлока Холмса. Я во время заметил на спинке дивана непривлекательный
Кешин след. Потом еще один. И еще.
Мальчик-с-пальчик фуев, думал я идя по следам оставленным диарейным
попугаем. Ну точняк. Подняв глаза мы увидели ГошуКешу мирно сидящего на
шторе и как обычно спящего. По цвету он прекрасно гармонировал с
текстилем, поэтому то и был так долго незамечен. Под Гошей, как и
следовало ожидать, устремляясь вниз по шторе, петляя и изгибаясь как
горная речка, виднелась дорожка птицофекалий.
Тут мы поняли две вещи. КешаГоша хоть и далбойоп, но далбойоп хитрый. И
вторую вещь – он может летать. Что я моментально и проверил подкинув
пернатого к потолку.
Такой подляны от жизни Гоша не ожидал! Первый раз в своей жизни он что
то матерно крякнул и судорожно махая крылами устремился на шторину, где
прочно вцепившись когтями и окончательно проснувшись начал изучать
обстановку. Обстановка, по его мнению, была херовой. Со всех сторон к
нему подкрадывался я, и применяя стратегически грамотный прием
растопыренными руками, заставлял дикую птицу смещаться в угол.
В угол Гоша не хотел. Поэтому он семеня когтистыми пальцами
вскарабкался до самой гардины и торжественно насрал на шторину.
Это было высоко.
- Гоша…Иди сюда, дурачок… - ласково позвал я, и шепотом добавил –
…емнутый…
Гоша почуяв подляну попытался забраться еще выше, но выше был уже
потолок в который он и уперся затылком. Теперь он напоминал знаменитых
Титанов поддерживающих крышу.
Лезть за ним не хотелось, и я тряхнул шторину.
Гардины вешал тоже я.
- Да ну вас всех на куй!!! – орал КешаГоша пролетая надо мной,
копошащимся под упавшими шторами. После чего он залетел в клетку и
сделал вид, что спит.
А потом… Потом, некоторое время спустя, в один из дней его старческие
руки не смогли удержать тело на шторе, и он с высоты потолка грохнулся
в ванночку с фиксажем.
Но у него же были крылья… Может это он специально?
©Кобах
